Из-за войны, преследований и ужасающих нарушений прав человека 60 миллионов человек во всем мире были вынуждены покинуть свои дома. Эта цифра вызывает изумление, не так ли? В условиях глобального общества, когда мы имеем доступ к нескончаемым потокам информации, можно легко привыкнуть ко всевозможным цифрам и числам и запутаться в этой всей политике. Можно легко упустить из виду тот факт, что за каждой цифрой стоит живая человеческая душа со своими стремлениями и чувствами. И все же, это именно так. Речь идет о людях. Ни в чем не повинных людях. Таких же, как и вы. Таких же, как и я. Когда-то и я была одной из них, одной из безымянных, безликих статистических единиц, вынужденных спасаться бегством. Можете ли вы себе представить, что это значит, что значит быть вынужденным покинуть свой дом, знать, что ваша деревня разрушена, потерять все, что составляло вашу жизнь? Пожалуйста, попытайтесь это сделать.
Мы являемся свидетелями глобального кризиса, связанного с перемещением, и мы должны его преодолеть всем миром. Мы должны действовать. Мы должны проникнуться чужим горем. Мы должны подумать, что мы можем сделать в одиночку и семьями, в рамках района, общины, государства и народа. В качестве посла доброй воли Управления Верховного комиссара Организации Объединенных Наций по делам беженцев (УВКБ) и бывшей беженки, я буду стремиться содействовать повышению уровня осведомленности о судьбе миллионов насильственно перемещенных людей во всем мире и обеспечению им возможности заявлять о себе. Я выступаю в защиту прав беженцев уже два десятка лет. И каждый раз я прихожу к выводу, что нет ничего более эффективного и поучительного, чем пересказ истории жизни человека. И сегодня я хотела бы рассказать вам о своей жизни.
Мне нравилось мое детство. Я выросла в южной части Судана в небольшом городке под названием Во. Жизнь была простой и мирной. Жизнь очень сильно отличалась от моей нынешней жизни в Нью-Йорке. Я жила с мамой и папой и своими восемью братьями и сестрами. У нас не было ни электричества, ни водопровода. Нам приходилось ходить за питьевой водой к колодцу с насосом. Туалет представлял собой яму в земле. По меркам некоторых людей, мы, возможно, жили бедно, но мы ни в коем случае не считали себя бедными. Мы были счастливы и радовались жизни. С точки зрения семьи, страны и культуры, мы были богатыми. У нас был дом. Мы вместе обедали. Мы ходили в школу. Мы могли свободно играть и бегать на улице с нашими друзьями. Для того чтобы вы получили представление о безопасности условий, в которых мы жили, можно привести тот факт, что единственным правилом, которое установила моя мама, было требование, чтобы по дороге из школы домой мы не ели манго, которые росли на деревьях, так как она опасалась, что на ужине у нас не будет аппетита. Как бы то ни было, я это правило часто нарушала!
В детстве мы с огромным удовольствием бегали на городскую гору наблюдать за пролетающими над головой самолетами или в выходные дни пасли скот моей матери. Тогда не было ни телевизоров, ни видеоигр, ни телефонов, ни компьютеров, ни каких-либо других средств массовой информации. Я выросла в условиях фактически полного отсутствия новостей. Когда я говорю, что в жизни все было просто, то это действительно было так. Даже сейчас, когда я живу в своем комфортном бруклинском доме и имею возможность пользоваться самыми лучшими продуктами, жилищными условиями и одеждой со всего мира, где-то в глубине души я убеждена, что свое детство в Судане я бы ни на что не променяла. Между тем, когда мне исполнилось 9 лет, той нашей жизни пришел конец - ужасающий конец. В 1983 году в Судане разразилась вторая гражданская война. Все поменялось.
Вначале наши родители пытались уберечь нас от всего, что могло напоминать об этом конфликте, но по мере того, как напряженность росла, держать нас в неведении становилось все труднее. Мы узнали, что наших соседей убили. Естественно, мы начали думать, не случится ли это также с нашей матерью или отцом, или дядей, или даже с одним из нас, детей. Звуки стрельбы и сотрясения от взрывов заставляли нас дрожать от ужаса до тех пор, пока мы не узнавали, что члены нашей семьи и соседи по-прежнему живы и здоровы. Трудно описать, каково видеть, как из вашей жизни один за другим уходят родственники и друзья. Не проходило дня, чтобы мы не думали о том, живы или нет наши родные и близкие. Везде вокруг валялись трупы. Я до сих пор так же живо чувствую зловоние от разлагающихся тел. Нам уже не разрешали свободно бегать. Мы уже не срывали манго. Мы жили в состоянии шока, оцепенения, ужаса.
Полиция нашего города сражалась против боевиков. Когда у них закончились боеприпасы и ресурсы, они приказали нам уезжать. Три дня мы провели, прячась в своем доме, а затем отправились в путь, захватив только одежду, которая была на нас, и еще несколько вещей, таких как сковородка и простыни, и воду. Вначале мы направились вглубь леса. Мы шли вместе с тысячами таких же как мы из племени Динка. Целых две недели мы шли не останавливаясь, отчаянно стремясь оказаться в безопасности.
Мой отец был не в состоянии защитить нас. У него было слабое здоровье, и большую часть пути его приходилось нести. Постоянно присутствовал страх смерти. Чтобы выжить в лесу, мы собирали съедобные растения и укрывались в оставленных хижинах, когда это было возможно. В пути моя мать продавала другим беженцам соль. Она накопила достаточно денег на паспорта для каждого из нас, что было необходимо для поездки в Хартум. Вся вместе наша семья не могла ехать в Хартум, так как была слишком большой, поэтому мы были вынуждены разбиться на группы. Первым в путь отправился мой отец, так как мы надеялись, что он получит столь необходимое ему медицинское лечение. Спустя несколько месяцев за ним последовала я, а еще через несколько месяцев после меня - моя мать. Для отца этот переезд имел плохие последствия. Он перенес инсульт. Состояние его здоровья очень быстро ухудшалось, и до того, как мы смогли выехать из Хартума, он умер. Мой отец играл очень важную роль в моей жизни, и его потеря явилась для меня тяжелым ударом. Я не знала, как мы будем жить дальше без него, однако мы как-то сумели. В конце концов вы находите в себе силы, и вы делаете то, что необходимо делать.
Мне было 14 лет, когда моя мать послала меня и мою младшую сестру в Лондон. У меня не хватает слов, чтобы описать то, как трудно было расстаться с ней и уехать. По крайней мере в тот момент, я не знала, что мы будем в разлуке более двух лет. Всем своим сердцем я чувствовала, что она делает это ради нас, но от этого боль не становилась меньше. Война так разбрасывает семьи, что это трудно понять, пока это не случится с вашей собственной семьей. Наша семья была разорвана на части. Семьи наших родственников и друзей были разрушены. Вся наша община была раздроблена на миллион частей в миллионе различных мест. Жизнь, какой мы ее знали, просто перестала существовать, и мы с моей сестрой отправились в Лондон. Совершенно одни.
Мы прибыли на место. Климат был другим. Люди были другими. Я не знала английского языка. Я начала заниматься английским с наставником и, как только мне разрешили, пошла в школу. Мои родители всегда внушали нам уважение к образованию. Я любила ходить в школу в Судане и беспокоилась о том, что много пропустила за последние несколько лет. Мой отец говорил нам: "У вас могут забрать много вещей, но никогда не смогут вас лишить вашего образования". На тот момент я лишилась всего, и поэтому образование только и имело значение. Я училась с неистовым усердием. Между тем, обстановка, в которой я оказалась, была не из легких. Мои одноклассники со мной не дружили и часто надо мной подсмеивались. Я думаю, что моя внешность казалась им слишком необычной, особенно моя абсолютно черная кожа, мои очень длинные конечности и мои характерные для племени Динка черты лица. Тем не менее, я продолжала упорствовать. Я была благодарна за возможность быть в безопасности, и я была благодарна за возможность вновь ходить в школу.
Спустя два года в Лондон приехала моя мать, и, наконец, настало то знаменитое воскресенье, когда в парке "Кристал Пэлас" на меня обратил внимание агент по отбору кандидатов в манекенщицы. Остальное, как говорят, история. Я начала успешную карьеру в мире высокой моды. В течение нескольких лет из безликой статистки я превратилась в одно из наиболее узнаваемых лиц в мире. Мне повезло. И каждый день я благодарю тех людей, которые поддерживали меня с того момента, когда мы оставили свой дом в Во, и до того дня, когда на меня обратили внимание и началась моя карьера.
Нет никакого сомнения в том, что я не стала бы тем, кем я сегодня являюсь, если бы не поддержка других людей. Для тех, кто бежит от насилия, поддержка местного, национального и международного сообщества имеет решающее значение. Здесь не может быть другого мнения. Я четко помню поддержку родственников, друзей, незнакомых людей. Я помню также поддержку со стороны УВКБ. Я помню, как полевые сотрудники УВКБ на местах в Судане обеспечивали основные потребности тех из нас, кто нуждался в помощи. По сей день вид их голубого логотипа по-прежнему вселяет в меня чувство покоя, безопасности.
Мы не должны допустить, чтобы масштабы глобального кризиса в связи с насильственным перемещением, затронувшего 60 миллионов человек, сделали нас глухими к их нуждам и заставили думать, что мы ничего не можем сделать. Мы должны сами просвещаться и просвещать других, рассказывая о том, что означает быть беженцем. Я настоятельно призываю вас посетить веб-сайт , где вы можете найти информацию о ситуациях, связанных с беженцами, во всем мире. И я настоятельно призываю вас установить контакт с беженцами, попытаться встретиться с беженцами. Они живут в вашей местной общине, и каждому из них есть о чем рассказать. Выслушайте их рассказ. Расскажите об их судьбе. Вы будете удивлены тем, как много у вас общего. Именно детали в их рассказах напоминают нам о человечности этих людей, и, в свою очередь, напоминают нам о нашей собственной человечности. Именно благодаря рассказам мы можем начать понимать страхи, с которыми столкнулись беженцы, и лишения, которым они подвергались. Именно благодаря рассказам мы действительно начинаем понимать, что значит потерять два, три, иногда гораздо большее число лет обучения в детстве, что значит жить без крова, что значит без конца идти пешком, что значит быть оторванным от людей, которых ты любишь, действительно не иметь места, куда можно привести свою семью. Чем лучше мы понимаем их участь и чем выше мы ценим исключительную стойкость, которую они проявили просто для того, чтобы выжить, тем больше у нас будет возможностей оказать им помощь. И мы должны помочь. Мы все вместе должны проявить солидарность с беженцами.?
?
?
?Хроника ООН??не является официальным документом. Для нас большая честь публиковать статьи высокопоставленных лиц Организации Объединённых Наций, а также видных государственных и общественных деятелей со всего мира. Выраженные в статьях взгляды и мнения принадлежат авторам и могут не совпадать с официальной позицией Организации Объединённых Наций. Подобным образом указанные в статьях, картах и приложениях границы, географические названия и обозначения могут отличаться от официально признанных Организацией.?
