Эллиот Харрис является главным экономистом Организации Объединенных Наций. В своем недавнем интервью он рассказал о беспрецедентных изменениях в системе национальных счетов, которая впервые предусматривает оценку природы наряду с использованием более традиционных экономических показателей. Система эколого-экономического учета — экосистемные счета открывает широкие возможности для обеспечения информации и принятия более эффективных решений по поводу экономики, борьбы с изменением климата и защиты биоразнообразия. Ниже представлены отредактированные выдержки из этого интервью.
Зачем оценивать природу?
Оценивая природу, мы определяем ее значение. Определив ее значение, мы можем им управлять. Такое управление позволяет нам избежать уничтожения имеющихся ценностей. Именно эту проблему нам не удавалось решить на протяжении сотни лет. Не учитывая значение природы, мы относились к ней как к бесплатному и неисчерпаемому ресурсу. Мы расходовали этот ресурс, не понимая ценности того, что мы теряем.
Мы всегда оценивали экономический прогресс с позиции производимых и потребляемых товаров и услуг. Это валовой внутренний продукт, или ВВП. Мы никогда не делали этого в отношении природы. Однако природа обеспечивает услуги, имеющие ценность, и мы должны учитывать их ценность при оценке нашего экономического прогресса.
Одновременный учет природы и экономики позволяет нам понять, как наша экономическая деятельность влияет на природу, как наличие природы влияет на нас как на общество и биологический вид и каким образом можно изменить нашу деятельность для достижения процветания без нанесения ущерба природе или ее уничтожения.
Почему сейчас?
Последствия небрежного отношения к природе становятся все более и более очевидными. Стихийные бедствия, обусловленные действием климатических факторов, происходят все чаще. Изменения погоды сказываются на производительности сельского хозяйства. Зоонозы, такие как COVID-19, начинают оказывать на нас все большее и большее влияние.
Имеющиеся возможности для решения этих проблем быстро сокращаются. Если нам удастся лучше понять их масштаб и степень наносимого нами ущерба, мы сможем безотлагательно принять взвешенные и рациональные меры. Если мы будем и дальше ждать, пока не окажемся на грани катастрофы, нам придется очень быстро и болезненно приспосабливаться к ситуации.
Что учет природы представляет собой на практике? Что при этом оценивается?
Глядя на лес, каждый человек понимает, что, срубив деревья, можно продать древесину, и это имеет ценность. Однако мы также думаем о лесе как о месте, куда нам, возможно, захочется прогуляться или пойти в поход. Это тоже имеет ценность, хотя и не предполагает возможности установления рыночной цены.
Здоровый лес также обеспечивает множество других услуг. Он помогает регулировать климат и круговорот воды в природе. Он поглощает осадки и предотвращает эрозию почвы. Он фильтрует воду. Мы пользуемся всеми этими услугами — но не видим их, не оцениваем их сейчас. Тем не менее они очень важны, и когда лес вырубают для получения лесоматериалов, эти услуги теряются.
Оценив эти услуги, мы сможем лучше судить о целесообразности вырубки леса и продажи древесины или поддержания его способности и впредь обеспечивать экосистемные услуги, от которых мы зависим.
Существуют ли риски, связанные с оцениванием природы?
Мы не пытаемся назначить цену на природу. Мы не выставляем деревья, рыбу и чистую воду на рынок, руководствуясь категориями их покупки и продажи. Наша задача — определить ценность природы, чтобы вписать ее в рамки нашей общей экономической деятельности и понять, каким образом мы можем влиять на природу. Мы можем рассуждать с позиции валового экосистемного продукта, позволяющей нам понять, что природа создает ценность, которой мы хотим обладать.
Сделает ли такая система учета одни страны богаче, а другие беднее?
Этот процесс может идти в любом направлении. Все зависит от управления активами. Например, если в стране есть здоровые леса, и все эти леса ей придется вырубить, она получит денежную прибыль от продажи древесины, но это также приведет к потере весьма значительного объема экосистемных услуг. Со временем положение данной страны вполне может ухудшиться. Она может обнаружить, что общий запас капитала, содействующий обеспечению ее будущего процветания, уменьшился из-за того, что ее природные богатства оказались исчерпанными.
С другой стороны, если мы добьемся улучшения здоровья наших лесов, ценность природных благ может возрасти. Понимание их ценности позволяет нам совершенствовать природопользование и увеличивать получаемые преимущества.
Мы также можем взглянуть на отношения между странами. Например, видно, когда в результате торговли одна страна истощает свой природный капитал и уменьшает выгоды, получаемые от окружающей среды, в то время как другая страна может сохранить ценность своей природы за счет импорта ресурсов. Такое понимание может заставить нас задуматься о возможных способах организации более эффективного и рационального обмена к взаимной выгоде всех стран.
Каким образом учет природы может пролить новый свет на неравенство между людьми?
Любая деятельность, оказывающая негативное влияние на окружающую среду, будет по-разному влиять на разные группы населения. Это неизбежно увеличит неравенство. Если человек зарабатывает на жизнь, взаимодействуя с природой, например, занимаясь сельским хозяйством, ухудшение состояния окружающей среды окажет на него гораздо более прямое и серьезное влияние, нежели на человека, источники средств к существованию которого не зависят от природы.
Учет природы позволит нам определить, кто и как получает выгоду от услуг, обеспечиваемых природой, а также кто и как пострадает, если эти услуги станут недоступными. Он также дает нам возможность понять, как благодаря прилагаемым усилиям по сохранению и защите природы мы по сути сохраняем и защищаем источники средств к существованию и доходы сотен миллионов людей, которые от нее зависят. Исходя из этих соображений, мы можем приступить к разработке гораздо более обоснованной политики, способной принести пользу группам населения, которые в случае ее отсутствия будут находиться в неблагоприятном положении.
Каким образом учет природы может вносить больший вклад в защиту биоразнообразия?
Одна из причин, по которым мы можем настаивать на принятии мер по борьбе с изменением климата, состоит в том, что характер этой проблемы вполне понятен. Мы можем определить допустимый показатель глобального потепления, по достижении которого мы столкнемся с реальной угрозой неустранимых проблем.
Аналогичных показателей для биоразнообразия не существует. Биоразнообразие одной экосистемы полностью отличается от биоразнообразия другой. В связи с этим очень трудно предложить один показатель, позволяющий мобилизовать весь мир.
Если каждая страна будет оценивать свои экосистемы и определять их полезность, наличие различий между типами экосистем будет иметь гораздо меньшее значение. Важную роль будет играть польза, извлекаемая людьми, наряду с пониманием того, какие меры необходимо принимать для обеспечения их защиты. Это придаст значительный импульс выполнению глобальной повестки дня в области биоразнообразия.
Многие люди осознают, что изменение климата создает огромный риск и что природа находится под давлением, однако предлагаемые решения кажутся слишком сложными и дорогостоящими.
Если нам не удастся повысить эффективность управления окружающим миром природы, мы разрушим саму основу нашей жизни на этой планете. Невнимательное отношение к природе оборачивается триллионными издержками, формировавшимися на протяжении десятилетий. Достаточно вспомнить о том, что произошло в Техасе (Соединенные Штаты), где ударили морозы, и экономика и население понесли огромный ущерб из-за непривычных погодных условий. В глобальном масштабе ежегодно фиксируется 6,5 млн преждевременных смертей по причине загрязнения воздуха. 3 млн из них составляют случаи смерти детей. Это цена, которую мы, не моргнув глазом, платим каждый год.
Все, что мы делаем, сопряжено с теми или иными затратами. Однако нам следует думать о расходуемых ресурсах не только как о затратах, но и — в гораздо большей степени — как об инвестициях. Никто не станет жаловаться, если мы будем вкладывать средства в школу или в больницу. Люди будут думать об этих средствах как об инвестициях в здоровье, в наше общество, в наше будущее. Та же самая ситуация имеет место, когда речь идет об инвестициях в здоровую природу. Эти инвестиции всегда будут составлять лишь часть реальных затрат, которые нам придется оплачивать в случае, если мы позволим климату выйти из-под контроля и не воспрепятствуем дальнейшей утрате биоразнообразия.
Во многих развивающихся странах кризис государственного долга усиливался на протяжении ряда лет и в настоящее время может усугубиться из-за пандемии. Что вы думаете по поводу недавних предложений о расширении конверсии долговых обязательств в инвестиции в природоохранную деятельность или адаптацию к изменению климата?
Эти механизмы существуют уже какое-то время. Некоторые из них оказались весьма эффективными. Тем не менее сегодня мы приближаемся к критической точке с обеих сторон: в том, что касается задолженности, и в том, что касается природы и климата. Имеется огромный потенциал для действий, объединяющих два указанных аспекта, прежде всего в странах, которые при иных обстоятельствах могут не располагать ресурсами для реализации необходимых программ по вопросам природы и климата. В целом мы должны более активно искать решения, которые позволят нам одновременно достичь прогресса по нескольким направлениям.
В чем состоит наиболее важная идея в отношении учета природы, которую должны понять люди во всем мире?
Позволяя экономике и дальше доминировать над всеми аспектами жизни, мы стремительно приближаемся к катастрофе. Мы можем что-то изменить, хоть это и нелегко. Получение информации — лучший способ действий, позволяющий сделать правильный выбор.
Абсолютно необходимо не допускать того, чтобы в ходе дискуссии по поводу защиты биоразнообразия или борьбы с изменением климата инициативу захватывали лица, громогласно заявляющие о желании сохранить статус-кво ввиду наличия у них корыстных интересов. Те, кто утверждает, что утрата биоразнообразия — это не проблема, создают неверное представление о сложившейся ситуации.
Мы должны приводить доказательства, показывать людям, что происходит на самом деле, и формировать у них понимание того, что мы можем все исправить, потому что у нас есть соответствующие инструменты, а теперь и информация для их оптимального использования.
Заставит ли учет природы большее число экономистов понять, что анализ не должен ограничиваться ВВП?
Всегда существовали “пророки в пустыне”, говорившие, что жизнь определяется не только ВВП. Однако ситуация гораздо быстрее изменится в результате изменения принципов ведения бизнеса. Пять лет назад вложение средств в решение природоохранных, социальных и управленческих вопросов (ПСУ) представляло собой небольшую нишу, которую могли занимать несколько специализированных фирм за пределами Уолл-стрит. Сегодня данной проблематикой интересуются крупнейшие инвесторы. Экологические и социальные вопросы начинают играть ключевую роль в моделях ведения бизнеса, используемых компаниями и рассматриваемых инвесторами. Центральные банки и органы финансового регулирования выясняют, какие сведения должны представлять компании и финансовые учреждения, чтобы обеспечить четкое понимание их позиции в отношении ПСУ.
Все вышесказанное означает, что учет природы будет играть гораздо более важную роль. Я думаю, что профессия экономиста будет очень быстро меняться из-за необходимости приспосабливаться к окружающей действительности и соответствовать ей. Мы больше не можем себе позволить ориентироваться на ВВП, если никто не будет прислушиваться к нашему мнению.
